Ангелы плачут в июне - Страница 37

Очередная волна боли оказалась настолько сильной, что крик, наконец, прорвался сквозь стоны и в тот же миг всё закончилось. Руки, затягивающие удавку на шее, отпустили, темнота рассеялась, рядом раздался истошный визг Дины:

— Чёрт! У неё кровь из носа идёт! Она сейчас всё перепачкает!

— Дина, заткнись! — холодно велел Алан.

Я не видела его лица. Всё ёще хваталась за шею. Она болела по-настоящему, и дыхание выравнивалось с большим трудом.

— Ты в порядке? — его голос звучал совсем рядом, но я по-прежнему не могла сосредоточиться на лице и лишь отрицательно помотала головой.

Войнич вздохнул:

— Иди в ванную, умойся. Дина, проводи.

— Вот ещё! — возмутилась девушка. — Как ты можешь пускать в нашу ванную неизвестно кого?

— В мою! — сердито уточнил парень. — И там уже побывали твои любовники!

— Это было всего один раз! — плаксиво захныкала Дина.

Я с трудом поднялась и, пошатываясь, направилась в ванную сама. Ещё не хватало получить в провожатые эту истеричку. Будет стоять надо мной и охать: к этому не прикасайся, до того не дотрагивайся! Холодная вода немного привела в чувство. Я вернулась в гостиную. Алан ждал у дверей. Дины не было.

— Помощь нужна? — грубовато спросил он, видимо, надеясь на отказ. Интересно, если отвечу утвердительно, что он сделает? Неужели руку подаст?

— Нет, спасибо.

Я с удивлением осмотрела его наряд: белая майка, чёрные спортивные трусы и, не сдержавшись, улыбнулась:

— Оригинальная пижама. Чемпион — он и в постели чемпион?

— Кто бы говорил, — парень критически осмотрел моё помятое платье. Раздеться на чужой территории я так и не решилась, хотя Алан и заставил Дину дать мне что-то из своих крохотных, больше похожих на обрывки ткани, пеньюаров. — Вижу, тебе уже лучше. Что случилось?

— Ничего. Просто кошмар приснился.

— Я уже видел такой кошмар, когда через тебя душили Ларису Малинину, — неопределённым тоном заметил Алан.

Я бессильно опустилась на диван и испуганно покосилась на испачканную кровью подушку.

— Извини, я не хотела…

— Что случилось? — настойчиво повторил парень.

— Не знаю, мне снился сон. Я что-то писала, потом стало темно и на шею накинули удавку, совсем как в трансе, только ощущения более сильные. До сих пор больно.

Алан со вздохом взъерошил волосы.

— Не знал, что ты и во сне перевоплощаешься. Предупреждать надо!

— Я тоже не знала. Раньше такого не было. Как это ты так вовремя подоспел?

— Ты кричала.

— Но ведь спальня звукоизолирована. Вы с подружкой не могли слышать мои крики.

Он усмехнулся:

— Я вышел на кухню. Пить хотел. Дина отправилась следом, убедиться, что я не к тебе сбежал.

Я изобразила ужас, театрально ахнув:

— Извращенка! Как ей только в голову такое пришло. Что бы мы с тобой, на этом самом диване… Бр! Кошмар какой!

— Действительно — кошмар, — скривился спортсмен. — Ладно, утром разберёмся. Ложись спать.

Я испуганно вскинула голову. Опять спать! А вдруг всё повторится?

— Хорошо. Ты иди, а я ещё посижу немного.

— Боишься? — догадался Алан. Он остановил взгляд на чёрном шелковом шнурке с аккуратным серебряным распятьем, украшавшим мою шею. — А эта штука не могла натереть до болевых ощущений? Хотя, красноты не видно.

В голосе собеседника не было уверенности, но я знала какой ответ, он хочет услышать.

— Всё может быть. Возвращайся к своей даме, пока она снова не начала фантазировать на наш счёт. Обещаю больше вам не мешать.

Алан помолчал, потом неожиданно признался:

— Не хочу я туда возвращаться. Тошнит от её лицемерия. Может, ты пойдёшь в спальню? Там большая удобная кровать, а я лучше здесь. Не люблю секонд-хенд.

— Можно подумать ты ей ни разу не изменял.

Он поморщился:

— Не в этом дело. Кто платит, тот и заказывает музыку. Могла бы другое место для забав подыскать, если уж так не терпелось!

— Хорошо, уступаю место, но к твоей наложнице не пойду — она не в моём вкусе. Посижу на кухне, всё равно больше не усну.

— На кухне?! Значит, утром я не завтракаю, — хмыкнул парень, с облегчением укладываясь на моё место. Испачканную подушку он просто перевернул.

Я уединилась на большой, размером с мою квартирку в Лесогорске, кухне Войнича и до утра не сомкнула глаз, перебирая в памяти подробности ночного кошмара. Пока ясно одно: Лариса пытается мне что-то сообщить. Вот только что? И успею ли я разгадать её послание вовремя?

* * *

В маленьком офисе на Тверской было светло и по-домашнему уютно. У окна за компьютером сидела симпатичная сероглазая брюнетка в строгом деловом костюме. Пятнадцать лет назад она была Катей Мироновой, сейчас табличка на двери представляла её как Екатерину Васильевну Писареву, юриста первого класса. Напротив находился кабинет её мужа — нотариуса. Такой вот семейный подряд. Молодая женщина посмотрела на меня и неуверенно улыбнулась:

— Доброе утро, вы записаны на консультацию?

Секретарше в приёмной я сказала, что у нас личная договорённость о встрече. Девушка красила губы и была настолько поглощена своим занятием, что не стала отвлекаться на уточнения. Похоже, к Екатерине Васильевне клиенты толпами не валили.

— Доброе утро. Нет, я по личному вопросу. Меня зовут Злата Мелихова. Я хочу поговорить с вами о Ларисе Малининой.

Прямолинейность — не лучшее моё качество, тем более в общении с юристами, но интуиция подсказывала, что здесь нужно действовать именно так.

Екатерина Васильевна побледнела, но быстро взяла себе в руки.