Ангелы плачут в июне - Страница 9

— Он последний кто общался с живой Валентиной Смирновой. Свидетели видели их вместе прошлой ночью. И, по их словам, он уже тогда был неадекватен.

— А что ещё они видели?

Громов продолжал ухмыляться.

— Увы, как он её душил, они не припомнят, но прошлой ночью было очень темно.

Мне стало не по себе. Да ведь этот оборотень в погонах уже всё решил! А если так — Руслану не отвертеться. Я перевела взгляд на парня. Мог ли он задушить девушку? Не знаю и пока он в таком состоянии — узнать не смогу.

— Вернёмся, так сказать, к нашим баранам, Злата. — Меня неприятно удивила его фамильярность. Вот я уже и просто Злата, глядишь, к концу фразы мы и на «ты» перейдём. — Вам повезло, что последним с погибшей видели именно его.

Громов встал из-за стола и, небрежно ткнув пальцем в Руслана, словно в неодушевлённый предмет, медленно подошёл ко мне.

— Иначе вы тоже оказались бы в числе главных подозреваемых.

— Каким образом?

— Сосед слышал как вы ссорились. Девушка обвинила вас в шарлатанстве.

— За это не убивают. — Не то, чтобы я так думала, скорее, хотела верить.

Он нетерпеливо отмахнулся:

— Поверьте, убивают и за меньшее. У вас есть алиби на прошлую ночь? — Голубые глаза насмешливо блеснули: — Видимо нет. Расслабьтесь, Злата. Это просто пример. Вам нечего бояться, особенно если мы договоримся. Моё покровительство даст вам много преимуществ, а взамен я прошу лишь шестьсот долларов в месяц. Делаю скидку на провинциальность, в Москве я имел с этого гораздо больше.

Я медленно кивнула. В памяти замелькали недавно увиденные неприятные картинки с участием Громова.

— Точно, там вы требовали полторы тысячи. Но однажды Мериам отказалась платить, помните, лейтенант?

Брови мужчины медленно поползли вверх, и непроницаемая маска на мгновение уступила место растерянности. Он мазнул по мне странным нечитаемым взглядом, подошёл к Руслану и молча вывел его в коридор, передав кому-то из сотрудников. А когда вернулся, выражение его лица снова было бесстрастным.

— Мериам сделала большую ошибку, — холодно улыбнулся он, ощупывая меня испытывающим взглядом. — Она оказалась недальновидной. Предсказывала по картам чужое будущее, а своё разглядеть не смогла.

— В итоге её осудили за хранение и распространение наркотиков, к которым она, кстати, на самом деле никогда не прикасалась. — Я вернула ему улыбку.

В голубых глазах Громова мелькнула настороженность.

— Вот как? А суд решил иначе.

— Конечно, никто ведь не знал, что наркотики ей подложили вы.

— Никто кроме вас? — с ленивой усмешкой уточнил Громов. — Как видите, со мной действительно лучше не ссориться.

— Со мной тоже.

Его брови снова подскочили вверх, в голосе лязгнули металлические нотки:

— Вы мне угрожаете?

— А вы — мне? — не удержалась я.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я — с нескрываемой неприязнью, он — с непроницаемым выражением лица.

— Как вы узнали о Мериам? — наконец поинтересовался мужчина.

— Я ведь ясновидящая, как вы сами неоднократно упоминали.

Он усмехнулся и недоверчиво покачал головой:

— Ясновидящие не задают десятки вопросов, они сразу видят ответы, разве не так?

— Я вижу только то, что на поверхности. Утром вы мысленно перебирали способы надавить на меня сильнее, чтобы добиться своего и поэтому вспоминали Мериам.

Его лицо оставалось непроницаемым, но в голосе зазвучали угрожающие нотки.

— Что ещё было на поверхности?

Я помолчала, взвешивая варианты ответов. Он не из тех, кто адекватно воспринимает критику в свой адрес, хотя, судя по тому, что я увидела даже мельком, ничего другого не заслуживает. Стоит ли выкладывать все козыри?

— Ещё одно имя — Антон Сабельников. Вы поторопились закрыть дело, сфабриковав улики. Но суд не оценил ваших усилий и оправдал обвиняемого, в результате перспективный сотрудник следственного комитета стал рядовым участковым.

Взгляд Громова стал задумчивым.

— О Сабельникове в газетах не писали, как вы…

— Разумеется, ваш отец сделал всё, чтобы избежать огласки.

Голубые глаза презрительно сощурились.

— Разумеется. Его хобби — спасать репутацию семьи, а моё — портить. Досадно, что я оказался настолько поверхностным. Что ещё интересного вы обо мне узнали?

Угроза в его голосе трансформировалась в предупреждение «Свидетели долго не живут».

«Много чего» — мысленно буркнула я, а вслух сказала:

— Пока всё. Чтобы узнать о человеке больше, мне нужно прикоснуться к нему и хорошенько сосредоточиться.

В голубых глазах мелькнуло недоверие, он напрягся и, могу поспорить, с трудом поборол желание отступить подальше.

— Ладно, допустим, вы действительно можете проворачивать фокусы вроде чтения мыслей. Тогда наша задача упрощается. На этом можно очень хорошо зарабатывать. Моё предложение в силе, а вы…

— А я хочу сделать вам встречное.

Его брови сошлись на переносице.

— Я не торгуюсь, Злата. Больше можно, меньше — нет. От вас требуется принять мои условия, а не выдвигать свои. В противном случае…

— Что? Подставите меня как Мериам?

Я не боялась его, и всё же под ледяным взглядом Громова мой голос невольно дрогнул и прозвучал не так естественно, как хотелось бы. В памяти снова всплыли обрывочные воспоминания старшего лейтенанта, невольно подсмотренные мной. Особо опасен — вот его исчерпывающая характеристика. Такому лучше не перечить.

Он улыбнулся одними губами и холодно заметил:

— Не люблю повторяться. Придумаю что-нибудь другое, и можете не надеяться, что отложу на потом. У меня нет врагов, которые дышат в затылок, не потому что я избегаю конфликтов, а потому что сразу уничтожаю противника… морально, — добавил он, криво усмехнувшись. — Так каким будет ваш положительный ответ?